М.Ю. Трейстер (Бонн) Оружие сарматского типа на Боспоре в I–II вв. н.э.

1. Введение

Найденные на территории Боспорского царства надгробные стелы, известное количество которых превышает тысячу экземпляров [von Kieseritzky, Watzinger, 1909; Kreuz, в печати], могут служить источником чрезвычайно ценной информации — изображенные на них реалии, в том числе мебель, утварь, посуда, одежда [Матковская, 2001; Матковская, 2002], дают возможность сравнения с реальными археологическими находками.

Среди боспорских надгробий выделяется серия с изображениями воинов, на которых довольно детально передано оружие и отдельные типы рельефов, которые уже рассматривались специально [Нефедкин, 2002, с. 67–78]; рассматривались специально и изображения всадников [Иванова, 1962, c. 169–180; Кат. Ленинград, 1990, c. 18, 19], всадников с «оруженосцами» [von Gall, 2002, S. 397–413], доспеха [Ростовцев, 1914, c. 328–339], колчанов [von Gall, 2002, S. 405–407] и седел на рельефах со всадниками [Горончаровский, 2001б, c. 74; von Gall, 2002, S. 407–409; Степанова, 2004, c. 239–244].

Исследователи, начиная с М.И. Ростовцева [Ростовцев, 1918, c. 57; Ginters, 1928, S. 58, 59; Rostowzew, 1931, S. 212, 213; Чуистова, 1960, c. 86, 87; Gajdukevic, 1971, S. 418; Горончаровский, 2001б, c. 77], обратили внимание на изображенные на надгробиях кинжалы с кольцевидными навершиями (рис. 1–7) и сопоставили их с реальными находками таких мечей и кинжалов. При этом В. Гинтерс относил распространение таких коротких мечей преимущественно к II–III вв. н.э. и подробно не проанализировал способ их ношения. Относительно формы ножен им было замечено, что реальные находки таких ножен неизвестны, а по изображениям они не восстанавливаются [Ginters, 1928, S. 58, 59; 72, Taf. XXX]. На некоторые из рассматриваемых нами надгробий вскользь обратили внимание М.И. Ростовцев [1918, c. 41, 51, 57; Rostowzew, 1931, S. 213] и А.М. Хазанов [1971, c. 13], отмечая как характерный способ ношения изображенных на них кинжалов (пристегнутыми ремешками к бедру), так и тот факт, что такие мечи изображены на надгробиях всадников. Подробнее на эту тему высказался Н.И. Сокольский, который, характеризуя изображение мечей на надгробных рельефах, отмечал, что «можно видеть, что меч с кольцевым навершием носился на правом бедре, прикрепленный ремешками, охватывающими бедро, как показано на статуе I–II вв. н.э. из Анапы (находящейся в Государственном историческом музее) (рис. 7) [Сокольский, 1954. С. 151. Рис. 6](*1 В научно-популярной книге В.А. Горончаровского [2003, c. 61, 62] хранящаяся в ГИМе статуя из Анапы превратилась в так наз. «статую Неокла», хранящуюся в ГМИИ — это опечатка тем более досадна, что Неокл изображен как философ, а не воин. ). Этот способ прикрепления, в деталях еще не выясненный, был удобен при верховой езде» [Сокольский, 1954, c. 151]. Далее Н.И. Сокольский [1954, c. 152] отмечал, что ножны некоторых мечей имели лопасти-выступы, которые и служили для пристегивания меча к бедру. Наиболее подробный анализ феномена изображения коротких мечей с кольцевидным навершием на боспорских стелах был представлен в статье П.-А. Кройца [Kreuz, 2003, S. 194–212], подготовленной им в рамках работы над неопубликованной пока диссертацией о боспорских надгробных рельефах.

Исследователи уже обращали внимание на необычный способ ношения длинных мечей всадниками, изображенными на боспорских рельефах. Такие мечи часто представлялись пристегнутыми к гориту «скифского» типа [Ростовцев, 1918, c. 53, прим. 2; Горончаровский, 2001б, c. 75, 77; Kreuz, 2003, S. 200; Павличенко, 2007, c. 263, прим. 2]. Еще А.М. Хазанов указал на изображения скоб на длинных мечах, представленных на некоторых боспорских надгробиях, в частности на надгробии кат. № 56 [Хазанов, 1971, c. 26]. Никто, однако, не останавливался на этом феномене подробно — Н.И. Сокольский называл такой способ ношения меча походным и отмечал его как особенность боспорской системы снаряжения всадника [Сокольский, 1954, c. 159]. В.А. Горончаровский приводит три примера, называя, впрочем, подобный способ ношения меча «чисто боспорским» [Горончаровский, 2001б, c. 77], Н.А. Павличенко [2007, c. 263, прим. 2] расширяет этот список до 8 надгробий.

О том, что на некоторых боспорских рельефах изображены не гориты «скифского» типа, а колчаны цилиндрической формы из двух отделений и луки составного так называемого «гуннского типа», уже неоднократно писалось [Десятчиков, 1972, c. 71, 72, 77; Горончаровский, 2001б, c. 72, 79; von Gall, 2002, S. 405–407].

Еще в 1914 г. М.И. Ростовцев [1914, с. 339] писал: «Входить в разбор истории наступательного оружия, как оно изображалось на наших картинах и стелах, я не в силах. Это должно быть предметом большой и специальной работы». Обзор оружия Боспора первых веков н.э., представленный в специально посвященной военному делу Боспора монографии Миелчарека [Mielczarek, 1999, p. 89–94], на мой взгляд, абсолютно неудовлетворителен и базируется на не всегда точном суммарном описании изображения оружия на стелах и пересказом работ Н.И. Сокольского [1954] и А.М. Хазанова [1971]. Таким образом, несомненно, что назрела необходимость внимательного анализа изображения оружия на боспорских стелах и соотнесения его с реальными археологическими находками, как на территории Боспора, так и в памятниках культур кочевников Евразии и на Переднем Востоке. Такой анализ поможет лучше понять как происхождение отдельных видов оружия, использовавшегося на Боспоре в первые века н.э., так и социальный и исторический контекст возможных заимствований. Я ограничу анализ тремя категориями оружия: кинжалами, которые носились закрепленными ремнями на правом бедре, длинными мечами, прикрепленными к горитам «скифского» типа, которые носились обычно на левом плече, и горитами и колчанами так называемого «гуннского» или центрально-азиатского типа, которые носились на поясе справа(*2 Моя искреннюю признательность — П.-А. Кройцу (Институт классической археологии Университета Бохума), который поделился со мной информацией о боспорских надгробных стелах из своей пока неопубликованной диссертации. Д.В. Журавлев любезно предоставил в мое распоряжение фотографии некоторых рельефов, хранящихся в Государственном историческом музее в Москве, В.А.Хршановский — фотографии и рисунки предметов из погребения № 227 некрополя Китея, В.Д. Кузнецов — информацию о недавней находке надгробной стелы в Фанагории. Я также благодарен Т.А. Габуеву за консультацию о мечах и кинжалах IV–V вв. н.э. ).